Эммануэль Итьер: Каково было работать со всеми этими дикими животными, и изменилось ли твое представление о цирке в плане обращения с животными, пока ты работал над этим фильмом?

Роберт: По правде говоря, я не знаю, как цирки обращаются с животными. Я знаю множество цирков, о которых из-за этого ходит дурная слава, но ни одно из животных, что были у нас, не было цирковым; все это были животные для кино и тому подобное. Я понимаю, как, должно быть, это тяжело. Это даже нелепо, потому что это беспрестанная работа... учитывая количество травм, что получают животные, и прочее. Например, лошади. Потребовались месяцы и месяцы, чтобы научить тех лошадей необходимым трюкам. Если с одной из них что-то произойдет, пути назад нет. На дрессировку другой лошади уйдет еще шесть месяцев. Управлять цирком – такое сомнительное занятие. Но работа именно с дикими животными для меня стала тем фактором, что упростил ее. Даже перед началом съемок я думал о том, что это напоминает работу, где все время приходится общаться с детьми, потому что дети будут делать то, что им захочется, а тебе придется лишь на это реагировать. Я имею ввиду, если в сцене присутствует слон, и он делает, что хочет, то так легко что-либо сыграть, потому что внезапно у тебя перед лицом оказывается хобот или еще что, и тебе просто нужно придумать, что делать с этим. Никто не ждет, что сцена получится абсолютно идеальной, потому что все понимают, что это дикие животные, и произойдет то, что произойдет. Все не так словно «животные должны сделать все в точности, как задумано!» Такого не будет никогда. Потому съемки получились очень расслабленными, в необычном смысле этого слова.

ЭИ: При работе с животными случались ли какие-то пугающие моменты?

Роберт: Был один случай с зеброй. Они намного умнее лошадей, и их невозможно контролировать. Их невозможно приручить. Если их привязать, они просто выдернут веревку, а если нет, то просто будут бить ногами все вокруг. Одна из них оторвалась и побежала в моем направлении. Это была часть сцены, и я просто отбежал с ее пути. Позже я узнал, что все подумали, будто я струсил. Вероятно Кристоф [Вальц] встал перед Риз [Уизерспун] и другими актрисами, защищая их. И я такой: «Правда? Кристоф рисковал своей жизнью ради сцены? Почему он просто не ушел с дороги?». Потом я пересмотрел этот момент, и Риз просто схватила Кристофа, используя его как щит от зебры. Это так забавно, а он ходит и утверждает: «Да, я просто заслонил их» *смеется* «Зебра через меня бы не прошла».

ЭИ: Это как раз приводит меня к тому, что о тебе говорит режиссер. Тяжело найти парня 23-24 лет, который бы не был слишком молод для роли. Потому он говорит: «Роб уже был мужчиной – вдумчивым, умным, чутким, сильным и уверенным». Как ты можешь охарактеризовать то, что делает мужчину мужчиной?

Роберт: Я всегда полагал, что если тебя устраивает то, каков ты есть, то это то самое определение. Не знаю, приходят ли люди к этому когда-нибудь, но если ты можешь стать мужчиной, полагаю, именно так я и вижу это понятие – «быть мужчиной», или кем-то в принципе.

ЭИ: Ты чувствуешь себя взрослым?

Роберт: И да, и нет. Это странно. Если я снимаюсь в фильмах, я правда чувствую себя так, будто застреваю в этих маленьких временных отрезках, особенно в том, что касается славы, когда ты не встречаешь новых людей. Я никогда никого не встречаю. Также тебе все время приходится вести одни и те же диалоги. Каждый, кто с тобой говорит... ты просто ведешь с ним практически один и тот же диалог. Потому ты не становишься более зрелым, как большинство людей. Ты видишь/слышишь различные точки зрения людей на те или иные вещи, но тебе приходится нести одну и ту же банальную ерунду каждый раз, когда ты с ними разговариваешь. В конечном счете, это влияет на твое сознание. Ты на самом деле не знаешь, как поговорить с людьми о чем-то другом. Если о тебе не говорят, ты словно - «ого!» *смеется*.

ЭИ: Куда ты отправляешься, когда хочешь пожить нормальной жизнью?

Роберт: Я понял одну вещь: если ты собираешься, к примеру, работать над фильмом, не просто в качестве актера, то ты вынужден ходить на всякие встречи, а людям в процессе приходится обращаться с тобой как с обычным человеком производства... Вот почему я хочу это делать и просто быть... продюсером или что-то вроде того, но в подлинном смысле, а не за свои заслуги или что-то еще; когда люди на самом деле будут приходить к тебе со своими проблемами, и тогда ты сможешь дать что-то взамен. Но если ты просто актер, это так нелепо, потому что люди чувствуют себя так, будто должны все время от тебя все скрывать. Словно «ой, не позволяйте им о чем-нибудь переживать», это так странно. Ты словно маленькая птичка. И тебе приходится постоянно быть окруженным охраной.

ЭИ: Когда Якоб встречает Марлену, он тут же в нее влюбляется. Ты веришь в любовь с первого взгляда?

Роберт: Да, абсолютно.

ЭИ: Это когда-нибудь с тобой случалось?

Роберт: Много раз... Я бы сказал, большинство людей, которые считают, будто влюбились, думают, что это случилось при первой встрече. В смысле, когда они правда увидели кого-то в первый раз. Думаю так.

ЭИ: Как ты понимаешь, что влюблен? Каково для тебя это ощущение?

Роберт: Я не знаю. Невозможно ответить на этот вопрос.

ЭИ: Когда ты был помоложе, ты ходил в цирк? Был ли ты очарован жизнью, которой живет цирк, или нет?

Роберт: По правде говоря нет, моя сестра была. Она всегда была из тех, кто хочет убежать с цирком. Когда я был ребенком, я пошел туда единственный раз за всю жизнь. Маленькая машинка, в которой сидел клоун, от нее отлетела дверь и, думаю, сломала ногу одному из клоунов. Моя сестра повернулась ко мне и сказала: «Клоун только что погиб». Она немного старше меня, и я такой: «Что?». Я смотрел на клоуна на полу, и его пришлось уносить с арены. Думаю, года до 21-го это был мой единственный опыт, связанный с цирком, – погибший клоун. Потом моя мама услышала, как я рассказываю это кому-то, и она мне: «Клоун не умер. О чем ты говоришь? Он просто вывалился из машины».

ЭИ: Если бы тебе представилась возможность, как у твоего героя, поведать историю своей жизни, за четыре года, о чем бы она была? Что бы ты хотел рассказать в ней, и на что бы в ней надеялся?

Роберт: Надеюсь, я хоть что-нибудь вспомню. Забавно просто постоянно был усталым. Я так боюсь, что не вспомню ничего из своей жизни. Я работал на протяжении шести месяцев, но не могу вспомнить ни единого дня со съемок.

ЭИ: Хорошо, что для тебя значит жить красивой и красочной жизнью?

Роберт: Просто делать вещи, которыми горжусь. В смысле ничего такого. Недавно я завел собаку и очень от этого счастлив. Я правда не требую многого от жизни.

ЭИ: Какой породы, и как ее зовут?

Роберт: У него пока еще нет имени, но он очень... Он у меня всего пару-тройку дней. Он просто собачка. Я даже не знаю. Он похож на гиену.

ЭИ: В фильме это своего рода тайная любовь, и твоя личная жизнь тоже держится в большом секрете. При наличии таких сильных эмоций, иногда хочется просто вспылить и показаться миру. Как ты сохраняешь все в тайне?

Роберт: У меня никогда не возникает желания показать что-то миру *смеется*. Я учился в школе, когда у меня появилась первая подружка... даже не подружка. Я пригласил кое-кого на свидание, когда мне было около 12. А на следующий день в школе было что-то вроде – «Ты что встречаешься с...?», и я такой – «О боже!». Не думаю, что еще когда-то говорил с той девушкой. Я думал что-то вроде – «это напрягает». Забавно, но я всегда думал, что это подобно сток-магазину – чем больше спекулянтов, тем хуже результат.

ЭИ: Хуже для кого и с чем?

Роберт: Если ты говоришь «это правда», а люди уже об этом судачат, ты просто добавляешь комментарий до кучи к уже неоспоримому факту. Твоя правда не правдивее, чем та правда, что написана на обложке «желтой» газеты или еще где. Ты просто начинаешь сплетничать о самом себе, пусть даже речь о твоей собственной жизни.

ЭИ: По логике все это, должно быть, так сложно. Ты, вероятно, не можешь прогуляться здесь по улице, возможно, это с этим немного проще в Англии, но это, должно быть, сложно – держать свою жизнь в таком секрете...

Роберт: Мне никогда не нравилось, что люди меня фотографируют. Даже раньше, я не хотел, чтобы моя мама меня фотографировала...

ЭИ: А потом ты решил стать актером...

Роберт: Во время съемок я совершенно не возражаю против этого. Это странно. Но я бы избегал этого, не смотря ни на что. Так было всегда, еще с тех пор как люди начали меня преследовать. Единственное, что меня нервирует, это преследование. Так что я прикладываю массу усилий, чтобы быть уверенным, что у меня есть собственная жизнь, потому что если ты об этом не подумаешь, люди вокруг все время будут пытаться зарабатывать на тебе деньги. Если люди могут извлекать выгоду только из того, что ждут снаружи моего дома и преследуют меня, они будут следить за мной вечно, 24 часа в сутки, потому придется постараться и сделать так, чтобы этого не произошло.

ЭИ: И что бы ты сделал, чтобы этого не произошло?

Роберт: Стрелял бы *смеется*

ЭИ: Какова первая причина, по которой ты решил работать над этим фильмом? И можешь ли ты рассказать, каково было работать с Риз?

Роберт: Я стал работать над ним по нескольким причинам. Я заканчивал съемки еще одного «сумеречного» фильма. А основная сложность съемок в «сумеречных» фильмах состоит в том, что тебе не приходиться волноваться. У тебя все время должно быть определенное выражение лица, потому что даже если ты слишком сильно выражаешь эмоции, все заканчивается тем, что ты выглядишь как актер из Кабуки [японский театр - синтез пения, музыки, танца и драмы, где актеры используют сложный грим – п.п.], и потому ты все время выглядишь очень неестественно. Я прочел сценарий и мне действительно очень понравилась история, но также она представляла из себя очень материальный и грязный мир. Ну например. Забавно, когда ты потеешь и можешь просто так ходить, не нуждаясь в пяти гримерах, которые бы пришли и поправили все, что нужно; это такое облегчение. А потом я встретил Тай, слониху, и подумал, что она потрясающая, а потом Кристоф и Риз подписали свои контракты. Все обстоятельства сложились воедино, и появились два обладателя Оскара, что будут работать против тебя; это показалось мне стоящим делом.

ЭИ: Таково твое отношение? Работать против двух обладателей Оскара?

Роберт: Нет. Я думаю, это всегда к лучшему. Я всегда хочу работать с лучшими людьми в своем деле. Это просто облегчает твою работу, потому что они все будут делать лучше, а ты просто будешь каждый раз повышать планку. Это намного лучше, чем работать с кем-то, кто просто придет и не будет ничего делать.

ЭИ: Как ты можешь прокомментировать работу с Кристофом?

Роберт: Он невероятный. Он правда, правда очень веселый, чего я не ожидал. Потом я увидел его у Джимми Киммела. Я совсем не осознавал, что на самом деле он один из самых веселых людей, которых я когда-либо встречал. Он исполнял песню на шоу Джимми Киммела, и это была одна из лучших пародий на этом шоу, которую я когда-либо видел. Так смешно.

ЭИ: Этот фильм по сути является историей о любви, поэтому там много разговоров о любви, сам фильм говорит о любви во всех формах и проявлениях. Расскажи мне о любви. Что ты узнал о ней, какое ты ей дашь определение?

Роберт: Что касается этого фильма, особенно моих отношений с Марленой, я не думаю, что они обычные. Я не думаю, что это просто история о том, как он влюбляется в нее и хочет просто быть с ней. В некотором смысле, полагаю, что это даже прекрасно, что на протяжении всего времени он точно осознает, что не хочет просто выкрасть ее и быть с ней, потому как, я думаю, это даже не настоящая любовь. Здесь дело в чувстве собственного достоинства. Ты просто видишь кого-то, кто совершенно не верит в себя. Если ты любишь кого-то, ты думаешь, что это лучший человек на свете, а она не видит себя таковой, и это единственное, что он хочет ей показать. Полагаю, в каком-то смысле это и есть любовь. Он хочет, чтобы она любила себя так же, как это делает он.

ЭИ: У тебя такие разные фильмы. Ты планируешь вернуться в театр? Ты все еще живешь в Лондоне или решил обосноваться в Америке?

Роберт: В каком-то роде я обосновался везде. Я живу в отелях, но мне нравится играть в театре. Думаю, что на данный момент, я бы не смог представить себе это, что это будет хорошей идеей, потому что просто не могу представить себе это как-то иначе, нежели с людьми, что постоянно меня фотографируют и все прочее. Я не знаю. Думаю, это для меня слишком. Мне необходимо это разделение. У зрителя слишком большая энергетика. Это не просто энергетика, которая вот-вот проявится или что-то такое, это та энергетика, которой нужно заряжаться самому. Не думаю, что это действительно сработает. Это хорошо, когда ты занят в кино, потому что эта та вещь, которую люди снимают и все, дело сделано. Но в театре тебе нужно выкладываться. Тебе нужна отдача от зрителя, а не просто тот факт, что они получают что-то от тебя. Риз была невероятной. Вокруг нее действительно потрясающая аура, и она любит приносить людям радость, она великолепная актриса и просто классная.

ИЭ: Ты будешь на королевской свадьбе?

Роберт: Да. Забавно, ведь все делают из этого такое событие. Я даже не осознавал этого, пока не начал видеть это каждый день здесь по телевизору. Это сумасшествие.

ИЭ: Ты взволнован?

Роберт: Да... вроде того.

Перевод, корректировка - Leonarda_Ria специально для twilight-saga.ru.