Белка не тормоз, она медленный газ *ржот*

а если топлес?

Ир, нашла, нашла! Генри Кавил его зовут!

Ира же обещала, что все будут издеваться над всеми

тоже во время беременности на эту тему подсела..

Вдруг тогда и побьют?

Не пьет, не бьет ее, девок чужих не водит. Он пылинки с деушки сдувает, развлекает, мир показывает

Я бы *шепотом* нам не верила.

И дамы, 7 страниц комментов на первую главу - это огогошеньки! А что же последует дальше?

Уж невмоготу продолжение почитать

Марьян, какой-то не Эдвард это. Хотя может в гриме ничего себе был бы.

не,давайте соблюдать некий баланс. Ира издеваться будет,а Наташа бальзам на раны лить. Или наоборот...в общем разберетесь между собой.
cool

Ира издеваться будет,а Наташа бальзам на раны лить.

А на роль Джейки Майер представляла Стивена Стрейта (как по мне никак не вижу в нем Джейка)

Генри Кавил его зовут!

на роль Джейки Майер представляла Стивена Стрейта (как по мне никак не вижу в нем Джейка)

Для меня лично, королева ангста Наташа, Ира для меня - королева горячих сцен! Так что кажется мне, что Натали будет нервы на вилку наматывать, а Ира поливать их соусом чили, ну чтоб погорячее было...

Вот ещё одна

ужс...

Вот ещё одна

Наш-то Джейки зе бест))

Трепещущие лепестки огня в камине пахли ванилью и медом.

Гибкие язычки огня танцевали для нее свой танец.

Журчащий ручеек и шелест ветра в листве, гремящий горный поток и пенный соленый прибой, стремительный полет и расслабленная томная нега…

Эдвард удивительно тонко чувствовал ее натуру. И колыбельная, некогда написанная им, и эта новая музыка, которую он играл для нее впервые, словно всегда существовали в ней, дремали, пока чуткие руки талантливого исполнителя не пробудили их к жизни…

Мурашки гладили спину шершавой лапкой, и Белла плотнее запахнулась в плед, уткнулась носом в мягкую шерсть.

…Луна заглядывает в огромные панорамные окна их дома на острове Эсме. Где-то совсем близко плещут волны. Легкий ветерок едва колышет полупрозрачные белые шторы, принося с собой запахи моря. Жарко. Невесомые прохладные руки скользят по ее разгоряченному телу.
Можно и хочется делать вещи, которые приводили в ужас каких-то несколько месяцев назад. Холодные ладони касаются груди, и соски затвердевают, четче обозначаются под тонкой шелковой тканью.
Как в каком-нибудь ночном телевизионном шоу для взрослых, которые она пару раз смотрела, когда Чарли уезжал на дежурство. Дамочки с роскошными бюстами ласкали кубиками льда свою грудь, и им было вовсе не холодно, а очень, ОЧЕНЬ горячо. Розовые кружочки, венчавшие совершенные округлости, моментально превращались в горошины.
Теперь она знает, что затвердевшие соски становятся очень чувствительными. Даже легкие прикосновения к ним посылают острые уколы наслаждения по телу, которые впиваются в мягкие ткани и те начинают гореть. Почти совсем не стыдно развести колени в стороны, зная, что трусики валяются в изножье кровати. Приглушенный стон – награда за решительность. Она обхватывает руками мраморную шею. Прижимаясь всем телом, нащупывает губами его губы…
Его руки ласкают спину, медленно и нежно ведут от самой кромки волос к пояснице и ниже. Пальцы нервно подрагивают, сжимают попу, ныряют ниже и глубже. Его частое тяжелое дыхание щекочет шею. Внизу живота сворачивается тугой узел предвкушения, и она, застонав, прижимается еще сильнее.
Ощущает, как увеличивается выпуклость на его брюках и вспыхивает так, что начинает ломить уши. Чувствуя, что сейчас лопнет от переполняющего ее желания, отрывается от Эдварда и, тяжело дыша, трясущимися руками дергает полы рубашки…
С легким треском рвется ткань. Тяжесть его тела вжимает в постель. Сейчас… Сейчас…
Она ждет самую откровенную ласку – проникновение, боль, которая неизбежно должна последовать за ним, но, покрывая поцелуями каждый сантиметр ее тела, он опускается все ниже. Живот подрагивает от непривычных интимных прикосновений. Холодные губы чертят на теле замысловатые узоры, заставляя стонать…
Она так распалена, что с наслаждением принимает ледяное проникновение его языка. От контраста температур возбужденную плоть пронзает сладкая судорога. К языку присоединяются пальцы. Ощупывают, надавливают, отступают. Еще раз… И еще… Она дрожит от напряжения, пальцы на ногах свело. Удовольствие? Да это пытка!!!
Когда уже кажется, что она умрет, растворится в собственных криках и сладкой дрожи, Эдвард на миг отрывается от нее. Мелькает бледная рука, тянется к тумбочке. Белла уже позабыла, что там, в ящике, лежат презервативы в фольгированной упаковке. Мимолетно удивляется: зачем? Эдвард же не человеческий мужчина, к чему эти предосторожности? Мысль мелькает скоротечно, словно бабочка касается крылом. Она забывает обо всем, когда Эдвард входит в нее…

Все-таки здорово, что позволила тогда себя уговорить не обращаться сразу же после свадьбы.

Белла с изумлением обнаруживала, что ждет лета не для того, чтобы стать такой, как Эдвард, а чтобы навестить отца и увидеть его изумленно-счастливые глаза...

– Мне так понравилась твоя музыка... – прошептала она. – Это было волшебно...
Эдвард благодарно зарылся лицом в ее волосы.
От нежного запаха его кожи у Беллы кружилась голова...
– Принести чаю? – спросил Эдвард. Белла бездумно покачала головой, не вслушиваясь в его слова. Какой чарующий голос!.. Она готова вечно слушать его...

Белла благодарно прижалась к его руке. Какой он!.. Бескорыстный защитник. В этом весь Эдвард. Как ей повезло, что, пройдя через все препятствия, они соединились!..

«Болезнь, перешедшую в хроническую стадию, вылечить куда сложнее. С воспалением придатков не шутят, Белла». Ерунда какая!..

Эдвард молча поднялся.
– Беллз... – страдальчески свел брови.

Подоткнув под спину подушку, Белла с удовольствием прихлебывала вкусный напиток и с умилением думала об Эдварде.

Белла достала с полки книгу, «Грозовой перевал» Эмили Бронте.

Белла погладила потрепанную обложку, мысленно здороваясь с книгой, как со старым другом.

В сознании, помимо воли, звучали отчаянно-безнадежные слова.
Ей захотелось вытряхнуть их из головы, навсегда забыть, как ненужные, ничего не значащие. И вроде бы это почти удалось, но ощущение уютного счастья стало каким-то наигранно-фальшивым...

Зуб даю - Ирин кусок!

Я все время путаюсь в жанрах... У нас точно анхст? Почему я только стеб и флафф пока ловлю своими плохо настроенными антеннками?

Ну да, у нас же медовый месяц будет идеальным только при условии, что мы потащим Джейкоба-Хитклиффа с собою *рыдаэ*

Вот такое оно, крепкое и незыблемое счастье с Эдвардом - достаточно было одного письма, чтобы бесприютно стало в кукольном мирке

Quote
Эдвард молча поднялся.
– Беллз... – страдальчески свел брови.

Сожгу! Порублю! Замучаю фальшивыми гаммами на рояле! Никогда. Больше. Так. Не. Смей. Иначе вырву язык. Мы друг друга поняли, Эдь? Вот и славненько.