Главная » 2012 Август 16 » Entertainment: Роберт Паттинсон и режиссер Девид Кроненберг о машинах, Космополисе и фанатах, которым не все равно.
00:57 Entertainment: Роберт Паттинсон и режиссер Девид Кроненберг о машинах, Космополисе и фанатах, которым не все равно. | |
 «Полагаю, если люди думают о том, что волнуются за тебя, то это мило. Вроде как немного странно» Эрик Паркер, безучастный харизматичный капиталист, которого сыграл Роберт Паттинсон в фильме «Космополис», совершает огромное количество интересных дел в один роковой день. В своем белом длинном лимузине, он пытается пересечь Манхэттен, простаивая в ужасной пробке посреди ожесточенного окупай-протеста, и все это ради того, чтобы подстричься. Он теряет сотни миллионов долларов в суицидальных торгах на бирже. Наслаждается дневным сексом с привлекательной телохранительницей, носящей бронежилет и электрошок. Он также занимается сексом с Джульеттой Бинош. Он также проходит несколько странное эротичное обследование простаты, всматриваясь в то же самое время в глаза миловидной помощницы. Получает пирогом в лицо от «террориста-кондитера», который путешествует по миру с командой фотографов. На него также охотится настоящий убийца. Есть о чем поговорить! Но его пресс-тур в поддержку фильма «Космополис», снятого великим Дэвидом Кроненбергом по роману Дона ДеЛилло 2003 года, омрачает безумие, поглотившее таблоиды, связанное с его разрывом со звездой Сумеречной Саги Кристен Стюарт. (Последний фильм сумеречной франшизы выйдет в ноябре.) «TIME» встретился с Кроненбергом и Робертом, гладковыбритым, милым, безупречно вежливым, курящим электронную сигарету, в окрестностях Сохо на Манхеттене на следующий день после премьеры фильма «Космополис» в Нью-Йорке. В основном мы старались придерживаться заявленной темы, пускай, и подчас неловко топтались вокруг вампира с разбитым сердцем, будто бы слон по комнате. TIME: «Космополис» был опубликован в первый год войны в Ираке, на волне романов, выходивших с одним описанием «11 сентября», но сейчас история оставляет свои отпечатки в качестве хорошо запомнившегося Occupy Wall Street и других протестных движений по всему миру в 2011 году. Дэвид, как Вы наткнулись на эту книгу, и когда поняли, что она выльется в фильм? Дэвид Кроненберг: Это случилось где-то три года назад, и книга привлекла меня не тем, что она заглядывает в будущее или местом, где разворачиваются события. Ее герои, диалоги, энергия, юмор – все это чрезвычайно забавно. Я не хотел делать какие-то заявления. Конечно, это неизбежно, когда ты делаешь что-то честно, потому как это скажет что-то о том времени, когда было сделано. Когда вышел роман, люди говорили: «Все эти демонстрации на Wall-Street не очень убедительны». Сейчас это уже очевидно. Роберт, диалоги ДеЛилло очень специфичны, официальны и часто чрезмерно теоретизированы. Как Вы подступились к ним? Роберт Паттинсон: Первое, что меня в них привлекло – юмор. Все остальное казалось не таким значительным. Мне понравилось, что они абсурдны и зачастую бессвязны. Я подумал, что Эрик сам себя не понимает, это и было моей отправной точкой – играть роль, будто бы ты не понимаешь эту роль. [Кроненберг радостно смеется.] Пытался оставаться потерянным. Я заметил, что каждый раз, когда я приходил на площадку с какой-то идеей или мыслью о том, как сделать что-то, все становилось неправильным, и Дэвид знал, что это неправильно. Когда же я летал в облаках, не задумывался об этом – тогда все становилось на свои места. Что удивляет в Эрике, так это то, что его мир настолько неразрывно связан с технологиями – он изучает мир удаленно, через экраны, и поэтому пытается что-то почувствовать через секс или стрельбу из пушки или делая ставки на удачу. Думаете, люди могут почувствовать это отчуждение и желание чего-то настоящего? ДК: Одним из инвесторов выступил настоящий французский миллиардер Эдуард Карминак. Его называют французским Уорреном Баффеттом. Он захотел принять участие в этом фильме, так как, по его словам, кино абсолютно точно. Он знаком со многими людьми, похожими на этого персонажа, которые создали вокруг себя этот странный кокон. Внутри него они полны жизни и держат все под своим контролем, но помимо этого они полностью оторваны от нормальных людей, нормальных отношений. Поэтому Эрик Паркер говорит своей жене: «Именно так разговаривают люди, верно?». Он пытается понять все это, так как на самом деле не знает. Он имеет дело с миллиардами долларов, но никогда не прикасался к реальным деньгам, не знает, как оплачивать что-либо в реальной жизни. Конечно же, Карминак не приравнивает себя к таким людям, но полностью узнает их. Поэтому я поверил ему на слово, что их мир не увеличивается. Люди создают лимузины, маленькие космические корабли, крошечные кувшины, которые защищают их того, что может принести боль. РП: Думаю, Эрик разрывается между настоящей властью и своим эго. Он смешивает их. Полагаю, такие люди считают, что сопереживание – слабость, а он понимает, что это сила. Я читал кое-что, где Эрика описывают как монстра, но мне всегда казалось, что история обнадеживающе прогрессирует. Его самая большая проблема заключается в том, что он зациклен на себе самом. Но он двигается детскими шажками на пути к тому, чтобы прийти к согласию и с этим. Во многом его период взросления затянулся, а еще он действительно умен – он ученый. Некоторые люди зацикливаются на том, кем они являются, он же понимает, что единственное, что может помочь ему разорвать этот порочный круг – то, что кто-то пытается его убить. Вы тоже думаете, что «Космополис» это история о славе? Эрик находится в коконе, он не знает самого себя, они придумывают истории о нем, и — ДК: Нет, я так не думаю. Это как «лондонский кит» - никто не знает, как выглядит этот парень, никто не знает, где он живет. В этом его сила как трейдера: никто не может предугадать его действия, никто его не понимает. Думаю, Эрик такой же. Снаружи его лимузин выглядит как у и всех остальных. Он просто получает пирогом в лицо от того парня, который водит за собой фотографов. Но Эрик может поужинать, и никого не будет рядом, он может пойти на ужин со своей женой, и никто его не побеспокоит. У него есть только один охранник, и это все. У него нет фанатов. РП: Мир был бы намного лучше, думаю, если бы всех этих банкиров и миллиардеров преследовали фотографы и подробно изучали бы их. Как только люди начинают присматриваться к чему-то, все рушится. Я могу думать о Космополисе, как о притче о славе в какой-то мере, так как Роберт играет в этом фильме, и Роберт обладает особым видом очень значительной и необычной мировой известности. ДК: Иногда такой элемент очень важен, особенно, если ты хочешь финансировать фильм. Ты не можешь привлечь инвесторов, если у тебя нет известного актера. С другой стороны, хочется оторваться от всего этого. Когда мы снимаем фильм, то находимся в нашем лимузине, в нашем маленьком коконе. Вокруг нет никого. Только мы. С этой точки зрения фильмы, в которых снимался Роб, не существуют, и мои тоже. Я не думаю о связи между ними. Кстати, о других Ваших фильмах – у фильма «Космополис» есть что-то общее с кинокартиной Дэвида «Автокатастрофа» в том, что местом действия является машина, и атмосфера в машине очень чувственная. Здесь же есть потрясающая эротичная сцена секса Эрика со специалистом по охране, Кендрой. Сцены как эта являются результатом мельчайших проработок вплоть до каждого движения, или в них есть место для импровизации? РП: Это была, должно быть, одна из самых сложных сцен в фильме. По сценарию это не была сцена секса. В сценарии было указано, что мы только что закончили заниматься сексом и начали одеваться. [Кроненбергу:] Думаю, ты сказал мне об этом только за день до этого или что-то вроде того. [Смеются.] ДК: Ну, не думаю, что моим актерам платят за панику. Все равно к такому нельзя подготовиться. Конечно, это не так, как если я бы сказал тебе об этом за неделю — РП: Я бы сделал пару приседаний. ДК: Да, ну, это бы все равно не помогло. Я сказал, что сцена станет более интересной и интригующей, и лучше бы, чтобы между вами на самом деле был секс. Когда Кендра говорит, что находиться рядом с мужчиной, которого хотят убить, возбуждающе, это явно лучше, чем если бы они находились по разные стороны комнаты, одеваясь. РП: Мне нравится момент оргазма – кажется, настолько очевидно, что они достигли кульминации, а потом он говорит: «Тебе кажется это интересным?». Мне было смешно. Расскажите мне о лимузине. Это потрясающе – так же как и Звезда Смерти, придуманная Д. Г. Баллардом. Роберт, не было ли приступов клаустрофобии из-за того, что Вы провели так много времени, снимаясь в таком месте? РП: Кресло было немного откинуто назад так, что в нем невозможно было почувствовать себя полностью удобно и властно, поэтому в любом случае это выглядело примерно так [сползает и немного наклоняется назад, будто бы одурманенный]. Я постоянно пытался источать власть, но всегда был на полпути к этому в таком положении. Через некоторое время мне это стало нравиться, но, помню, первый раз, когда сел в него, я подумал: [шепчет] «Дерьмо, я не могу сидеть на этом, это похоже на трон, не получается». ДК: Он был придуман как трон. Я хотел, чтобы был какой-то внешний эквивалент, отражающий его могущество, идея была в том, что он создал кокон, в котором является полноправным властителем, и куда заставляет приходить людей ради секса, бесед, бизнеса. Машина была местом съемок, и состояла из 25 частей, поэтому можно было снимать под определенным углом и светом, а потом убирать его. Я снимал с помощью линз, разработанных для того, чтобы вести съемку под большим углом. РП: Практически все время камера находится на штативе, поэтому ее можно управлять удаленно. Обычно, если перед тобой камера, то ты пытаешься смотреть сквозь объектив. Но когда она двигается, все это превращается в нечто странное, ты имеешь дело с машиной, и это лишает тебя личностной составляющей – даже шум внутри лимузина был таким мертвым, казалось, что находишься в студии звукозаписи. Все вокруг будто бы источало: «Я неподвижен». Парень, отвечающий за звук, постоянно ползал по полу и забивался в угол, он был единственным человеком, который находился там практически все время. Я просто смотрел на то, как этот маленький французский паренек извивался, уползая от меня, и это были мои единственные важные отношения на площадке. ДК: Я помогал ему на расстоянии. Люблю помогать своим актерам. Как Вы помогли Роберту со сценой проверки простаты? Кажется, что она не была подробно проработана. ДК: Была! Было вроде как сложно. Найти правильный ракурс не легко. Роберт, у Вас есть какие-то советы актерам, которые будут вынуждены играть сцену проверки простаты? РП: Я находился в трех дюймах от лица Эмили [Хэмпшир], поэтому было проще. Если бы между нами было бы расстояние, она могла бы оценить то, что я делал. Но тот факт, что я находился так близко, означал, что моя рука находилась выше — ДК: Так и было! РП: — В очень унизительной ситуации. Это, вероятно, тот самый случай, когда я чувствовал себя более властно, чем на протяжении всего фильма. Я только потом узнал, что проверка простаты занимается примерно пару секунд. ДК: Это занимает буквально 12 секунд. Если проверка затягивается, то это значит, что Ваш доктор пытается Вас совратить. Какие планы на будущие фильмы? ДК: Я бы с удовольствием поработал с Робом еще раз, и, если честно, я думаю, что Роб и Вигго Мортенсен [звезда фильмов «Оправданная жестокость», «Порок на экспорт» и «Опасный метод» Крэненберга] были замечательны вместе. Но для этого я должен сесть и написать свой Роб-и-Вигго фильм. Пока у меня нет следующего фильма. С одной стороны, был возможен «Порок на экспорт 2», но этот вариант отпал по некоторым причинам. Брюс Вагнер написал сценарий, который называется «Maps to the Stars», там есть роль для Роба и для Вигго тоже. Посмотрим, сможем ли мы найти финансирование. Кажется, что деньги на «Космополис» найти было легко, но это не так. РП: Я собираюсь сняться в фильме об Эрике Маддоксе [Миссия: Черный список], военном корреспонденте, являющимся одним из людей, нашедших Саддама Хусейна. Он работал на JSOC [Объединенное командование специальными операциями], которое не должно существовать. Они сами нашли Саддама Хусейна, но не могли сказать, кто это сделал. Сумасшедшая история, очень странная. Ее режиссером является потрясающий Жан-Стефан Совер. Мы собираемся снимать в Ираке следующим летом. В январе я буду сниматься в другом фильме [The Rover] с Дэвидом Мишо, который является режиссером «По волчьим законам» - футуристического вестерна с Гаем Пирсом. Перед тем, как мы закончим – простите меня за это, Роберт, но я вынужден спросить: каково это, когда за Вас волнуются миллионы людей и надеются, что Вы в порядке? РП: Полагаю, если люди думают о том, что волнуются за тебя, то это мило. Вроде как немного странно. ДК: Они реагируют на то о чем, как они думают, знают, но это не так. И они влияют на такое огромное количество жизней, что они никак с этим не связаны. Говорите лучше об отчуждении. РП: Но в то же самое время, мир это довольно жестокое место, поэтому вне зависимости от того, что заставляет людей быть добрыми, надеюсь, они посмотрят на себя и на свои жизни и поймут: [благоговейный голос, перед тем как крикнуть «Эврика»] «Я могу – могу сочувствовать людям!» «Мое умение сочувствовать незнакомцу помогло мне проникнуться чувствами людей, которых я на самом деле знаю!» РП: «Хэй, я кое-чему научился!» Перевод, корректировка - Richards специально для twilight-saga.ru. Полное или частичное копирование материалов сайта разрешается только при согласовании с администрацией и указании активной ссылки на источник и автора перевода. | |
| Категория: Статьи и Интервью | Просмотров: 1006 | Добавил: Statys | Теги: | | Источник | |
|
| |
| Похожие новости:
| |
