Брайс Даллас Ховард: Добро пожаловать на программу, посвященную фильму «Сумерки. Сага. Затмение».
Вик Годфри: Привет, я - Вик Годфри, продюсер.
Дэвид Слэйд: Привет, я - Роб Паттинсон, актер.
Брайс: Я – Брайс Далас Ховард, и я играю Викторию.
Ксавьер Самюэл: Я – Ксавьер Самюэл, и я играю Райли.
Дакота Фаннинг: Я – Дакота Фаннинг, и я играю Джейн...я думаю.
Брайс: Эй, Роб!
Ксавьер: Роб, а ты изменился!
Брайс: Да, ты такой привлекательный!
Дэвид: Да, это на мне так сказалось давление фильма.
Ксавьер: Я видел Дэвида Слэйда снаружи, и его облепила целая толпа 15-летних девочек.
Дэвид: Не, он не такой популярный. А что мы тут делаем?
Вик: А, ну мы тут с плохими вампирами, злобными вампирами. Тут вампиры разных видов. Их представляют Волтури и просто Виктория со своим злобным другом.
Брайс: Да-да, она такая.
Дэвид: Знаешь, странно видеть твой натуральный цвет глаз.
Брайс: Да.
Дэвид: Я запомнил, что они были красными.
Брайс: Ну да, правильно.
Дэвид: Красивые глаза.
Брайс: Спасибо.
Дэвид: О, а у тебя голубоватые.
Брайс: Ну, на самом деле. Мы не выглядим в реальной жизни так же, как вампиры.
Дэвид: Мы все время снимали, и у вас были красные глаза. И единственный раз, когда мы виделись без грима, был вне съемочной площадки. Поэтому здорово видеть вас в дневном свете.
Ксавьер: Да, мы начинаем блестеть.
Вик: Что мне понравилось, так это то, чем Дэвиду действительно пришлось озадачиться, у нас не было этого в предыдущих фильмах…это сущая агрессивная жестокость новорожденных вампиров. И мне кажется, что как бы внешняя угроза в фильме видна отчетливее в «Затмении», чем в «Сумерках» или «Новолунии». И давайте поговорим о процессе ваших тренировок для этих вещей, как вы, ребята, создали образы новорожденных вампиров, вот.
Дэвид: Мы говорили об этом, мы очень много…ну, мы трое, ведь есть такая вещь как время, и ты приходила к нам, ты знала своего персонажа, мы немного говорили о нем. Но у нас было больше времени для разговоров вне площадки, для того, чтобы понять смысл того, что мы делаем.
Ксавьер: Да, и тщательно исследовать клише или стереотипы и как бы создавать этот хорошо сформированный и хорошо понятный комплекс, злодея, другими словами. И, да, мы немного говорили о том, как мы превышаем эту безмерную надменность и ярость над человечностью, потому что это совершенно точно то, чего мы лишены. И это действительно превосходные вещи для исследования. И я действительно рад, что у нас были эти разговоры…
Дэвид: Да.
Ксавьер: …потому что это действительно сделало представление о герое более информированным. И потом, работать с вот этой вот…*показывает на Брайс*…это удивительно.
Вик: Да, и вы, ребят, много практиковались в поцелуях.
Дэвид: Да, было такое.
Вик: Это было очень важно. Но вам не пришлось ничего делать ничего другого, ведь Дакота сказала что-то типа: «Я буду использовать их, как свои инструменты». Злобная Джейн использовала злобных вампиров.
Брайс: Да, и мы продолжали говорить о тренировках перед сценами драк, и о том, насколько сильны вампиры и насколько силен новорожденный вампир. И мы сидели с Дакотой и, буквально, все, что ее персонаж должен делать, это вот так. Как будто она уничтожает людей.
Вик: Да, подойти и просто сделать вот так.
Брайс: Мы чувствуем себя такими ничтожными.
Дэвид: Это было забавно, потому что когда ты в первый раз так сделала, то это было так тихо. И я даже увеличил звук в моих наушниках, чтобы услышать это, услышать, что ты там делала. И мое сердце как будто упало в этот момент, было так приглушенно, так тихо, так опасно и зло. Ведь это дает тебе место, куда ты можешь пойти.
Дакота: Да, точно.
Дэвид: И такая маленькая улыбка появлялась, когда ты делала это снова, это было более злобно. И я могу сказать, что это стопроцентно твоя заслуга.
Ксавьер: Это так очаровательно, не правда ли?
Вик: Ты говоришь, что Дакота на самом деле злобная?
Дакота: Да мне это уже говорили.
Брайс: Это действительно была ты, Дакота?
Дакота: Я не знаю.
Вик: Мне нравятся уровни манипуляции. Ну, ты манипулируешь им, ты манипулируешь ими…
Ксавьер: Я манипулирую новорожденными вампирами.
Дэвид: А ты манипулируешь ими всеми.
Вик: Да, быстрее, быстрее!
Дэвид: Да, вот так.
Брайс: Мы все просто смеемся.
Дэвид: Да. И говоря о мягкости, я помню, как мы обсуждали решение сделать голос Виктории более мягким, что было очень мило, я думаю. По-моему, это была твоя идея. Мы говорили об этом, я знаю.
Брайс: Да, мы говорили об этом, потому что…для меня, когда я читала книгу, там было то, что как бы бросилось мне в глаза. Это было то удивление, которое чувствует Белла, когда она, наконец, слышит голос Виктории. Она представляла угрозу в течение «Сумерек» и, конечно же, «Новолуния». А в «Затмении» она становится огромной угрозой и тогда, когда она, наконец, слышит ее голос в ее присутствии…это в какой-то степени шок для нее, потому что он не похож на то, чего она ожидала. И я хотела, чтобы получилось то, как Стефани его описывает, у нее был голос почти как у маленькой девочки. И мы много говорили об этом, и со Стефани тоже, как же сделать такой голос, чтобы он звучал как у маленькой девочки, но в то же время мелодично, властно и напряженно…
Дэвид:Да, это то, что ты сделала. Ты внесла в него что-то типа смертоносной нотки.
Брайс: О, боже!
Ксавьер: Да, точно, и ты делала что-то типа «Р-р-р».
Дэвид: О да, это здорово.
Брайс: Ну да, ты мне помогал практиковаться. Мое злобное лицо выглядело очень счастливым.
Дэвид: Давайте расскажем историю. Это была целая история, тебе говорили: «Сделай злобное выражение лица», а ты делала так. Я так: «О господи». Ну, это здорово, потому что ты просто не злой человек.
Брайс: Здорово.
Вик: Да, здорово. Ты самый слабый злодей в истории кино.
Брайс: Да, это точно.
Дэвид: Нет-нет, но в конце, ты посмотрела клипы, в которых люди злятся, и просто прошла через имитацию.
Брайс: Да, но, что довольно странно, я не достаточно близка с этими эмоциями, потому что я быстро реагирую как-то типа: «А, ну это должно было случиться».
Дэвид: Да, и я считаю, что это здорово. Сидеть спокойно и быть одним из немногих, кто не доходит до этого.
Брайс: Да, я пытаюсь не доходить. Я имею в виду, что это было неожиданно для меня, потому что я думала: «О, боже, злоба. Все злятся», но потом я начала сомневаться. И ты мне очень помог, потому что ты собрал для меня лица злых людей, в ярости и гневе, и все такое. И я пыталась вспомнить из моей жизни что-то такое. Типа «Когда же я была в гневе?», и я буквально не могла вспомнить такой момент.
Вик: Да, и Дэвид очень часто бесился с того дня.
Ксавьер: Я думаю, что это одна из тех удивительных вещей, в которых надо разобраться, да и во всем этом материале, потому что это - неизведанная территория для всех нас. Например, я никогда не символизировал новорожденного. Это подстава, в каком-то смысле, ты не можешь отрепетировать все это, знаете, перед зеркалом. Все исследования проходят в промежутках между словами «мотор» и «снято».
Дэвид: Да, делать вот так. Да, вспомните сцену Джаспера.
Ксавьер: И это замечательный поворот, ведь там немножко…
Дэвид: Да, иногда там может быть одно слово или вообще ни слова, и ты в курсе этого. Но это фантастика. И я подумал, что тихий голос, который твой персонаж издал в книге, слышится эффектнее, когда ты кричишь «А-а-а-а!», в то время как ты обращаешься, и ты в гневе.
Брайс: Спасибо. Спасибо тебе за помощь. Нет, я серьезно. И я боялась из-за съемок, я имею в виду, все так невероятно хорошо играют, у нас группа очень талантливых актеров. Это пришло от тебя, ведь мы знаем персонажей, мы так сроднились с ними и их миром. А сейчас наступил как бы этот «момент кризиса». И мне очень нравится то, как ты заинтересовываешь нас, заставляешь найти каждый уровень и играть…как будто крутишь тарелки на пальце. Типа: «Ладно, давай раскрутим это, это и это» и мы продолжаем крутить их, снимая эту сцену. И когда я первый раз посмотрела фильм на другой день, то я действительно почувствовала, что мы совершили целое путешествие.
Ксавьер: Да, это то, что я заметил в другом твоем фильме «Леденец». Игра так хорошо спланирована, и существует так много возможностей для актера, чтобы сделать то или сойти с ума и иметь контроль над процессом. Это было бесценно, и когда ты видишь филь, то это только подтверждается.