Джимми: Наш следующий гость – это заботливый отец, который учит своих детей только хорошему, как, например, никогда не пить кровь у своих друзей. Он играет роль Карлайла Каллена в «Затмении», которое идет сейчас в кинотеатрах. Итак, встречайте, Питер Фачинелли.
Джимми: Привет, как дела?
Питер: Все отлично. Как ты?
Питер: Что ты делал 4 июля?
Джимми: Я готовил барбекю, как и обычно. А ты?
Питер: Ты запускал фейерверк?
Джимми: Пару лет назад за это кого-то арестовали, так что с тех пор я завязал.
Питер: Когда я рос, я даже не знал, что фейерверки запрещены, потому что они были буквально у каждого.
Джимми: А где ты рос?
Питер: В Квинсе.
Джимми: А да, да.
Питер: Ты не мог даже проехать по улице, потому что дороги были перекрыты, был виден только дым. Отец моего друга был сварщиком, он варил эти трубы. У нас не было всех этих ракет или свечек (прим. пер. – какие-то петарды), зато у нас был огонь длиной в шесть дюймов (прим. пер. – где то 16 см). Это было супер.
Джимми: А как звали твоего друга?
Питер: Его звали Аркадио.
Джимми: Правда?
Питер: Да, невозможно ни с кем спутать. Но неподалеку жил Джон Гадди, и он делал эти неповторимые фейерверки.
Джимми: Он делал их для мафии?
Питер: Я не знаю, был ли он связан с мафией. Такого я не говорю.
Джимми: Да, наверно мы бы сейчас здесь не отказались от фейерверка.
Питер: Да, это было похоже на шпионское кино. Ты подходишь к чьему-то дому, стучишь, потом идешь к нему в гараж и покупаешь фейерверк.
Джимми: Да, многие хранили петарды в подвале. Это странно.
Питер: Да, да. Мой отец давал мне сотню долларов со словами: «Иди, купи на эту сотню фейерверки».
Джимми: Да? Правда? Я собираюсь убить своих родителей. Я даже представить себе не могу, что мой отец дал бы мне больше доллара на петарды.
Питер: Ну это был большой праздник, нужно было как следует повеселиться.
Джимми: Я знаю. Скажи им об этом. Это я как раз и объяснял им.
Питер: Вы запускали фейерверки?
Джимми: Да, запускали. Но тайком. Пятого июля я рылся в уличном мусоре, а там его было полно, в поисках хоть чего-нибудь, что можно было бы поджечь и швырнуть в мою сестру. Только этого мне и хотелось.
Питер: Когда я был маленьким, петарда взорвалась прямо у меня в руке, она опухла, и была прямо как у Микки Мауса.
Джимми: Да, со мной пару раз такое случалось. Когда я стал взрослым, я стал покупать все, что взрывается.
Питер: у тебя здесь фабрики по производству тротила нет случайно?
Джимми: Если бы. Но у меня ее нет.
Питер: Я знаю одного парня, который знает парня, у которого в гараже ты мог бы прикупить фейерверки.
Джимми: Твои родители из Италии?
Питер: Да, они родом из Италии.
Джимми: Сохранили ли они свои традиции?
Питер: Мой отец пытался заставить меня играть на аккордеоне.
Джимми: Что, правда пытался?
Питер: Да.
Джимми: Обезьянку по крайней мере он тебе купил?
Питер: Он сам играет на аккордеоне, поэтому он всегда говорил мне: «Ты должен играть на аккордеоне». Но он был такой здоровый. Есть инструменты, на которых играть легче. Это призвание. Мой отец всегда тягает эту штуку с собой, на каждую вечеринку. И я был той самой обезьянкой, которая таскала его следом. «Эй, иди принеси мой аккордеон из багажника».
Джимми: Ух ты, и у тебя была такая красненькая шапочка? А рады были тому, что твой отец доставал аккордеон?
Питер: Нет.
Джимми: Нет?
Питер: Он не играл настолько хорошо. Прости пап.
Джимми: Да никто на самом деле не умеет. Ты не можешь сыграть что-то потрясающее на аккордеоне?
Питер: Это просто чудовище среди музыкальных инструментов.
Джимми: Да, он всегда звучит так, будто карнавал в городе.
Питер: И он всегда играет старые песни, а они совсем уж...
Джимми: Правда?
Питер: Например, Stay in the Heaven, он думает, что это круто.
Джимми: Твой отец из Италии и играет такую музыку? Он очень интересный человек. В детстве вас случайно в колонию не отправляли?
Питер: Нет, но у нас был небольшой домик на севере штата Нью-Йорк, именно туда мы и уезжали в отпуск. Это был также и наш рабочий лагерь. Как только я приезжал туда, меня сразу же запрягали: я красил дом, косил траву, подрезал деревья. И это никогда не было настоящими каникулами, было совсем не интересно. И я помню, когда мы пропахали всю неделю, все, делать уже было вообще нечего. И я, наконец, добрался до гамака и расслабился. Но тут увидел отца с тачкой, а в ней лежали камни. Я спросил у него: «Что ты делаешь?», а он ответил: «Я собираюсь выложить речное русло камнями». И я должен был подниматься и идти помогать ему.
Джимми: Тебе надо было играть на аккордеоне.
Питер: Да, надо было.
Джимми: Тогда бы не пришлось заниматься этим.