ДАКОТА: Я могу просто описать себя, я была… Так, посыл фильма.

КРИСТЕН: Извини, мы тратим твоё время в пустую.

ДАКОТА: Этот фильм довольно воодушевляющий. Я не думаю, что большинство людей знают, что «The Runaways» были первой рок-н-рольной группой, состоящей только из девушек. Это так странно. Даже я не знала о них. Так что, надеюсь, фильм привлечёт к этому факту внимание зрителей. Он тонко и неподдельно рассказывает о том, кем были эти девушки, и чего они старались достичь.

КРИСТЕН: По-моему, его смысл - показать какими юными они были в то время, и как непросто было заниматься тем, чем им суждено было заниматься, им приходилось бороться за это право. Они не сидели сложа руки и не говорили: «Ладно, я не буду заниматься музыкой, займусь чем-то другим». Я думаю, основная тема фильма – свобода, возможность просто быть независимым и заниматься своим делом.

ЭНДРЮ: Я вчера посмотрел фильм, и увидел, что показана огромная сила социальных изгоев. Расскажите об этом поподробнее.

КРИСТЕН: О, это круто. И очень важно услышать – это всё о чём думала Джоан – о людях, у которых нет возможности заявить о себе. Она говорила, что очень важно для людей – найти свой «голос». Ей было бы приятно услышать твои слова, так что если вдруг встретишь её…

ДАКОТА: Это важно и для Чери, потому что она как раз была таким человеком – без «голоса». Она всегда находилась в тени своей сестры-близняшки, которая была и популярнее, и привлекательнее, несмотря на то, что они похожи как две капли воды. Это было постоянно у неё в голове, всю жизнь…

КРИСТЕН: Её сестра была лидером.

ДАКОТА: Да, Мари. Но потом, именно для Чери наступил момент славы, и в тоже время, это была странная слава, потому что до «The Runaways» никто такого не делал. Это было странным явлением.

ЭНДРЮ: Расскажите об одежде из фильма. Вы что-нибудь себе оставили?

ДАКОТА: Почти всё оставили.

КРИСТЕН: Ага, сбежали со всеми шмотками.

ДАКОТА: Эта одежда важна для меня, я через многое прошла, находясь в ней. Она была важным элементом фильма. Я очень хотела оставить её себе.

КРИСТЕН: А мысль о том, что эта одежда принадлежала ещё кому-то, по-настоящему заставила меня захотеть взять её себе. Она действительно стала «нашей».

ЭНДРЮ: А в каких отношениях вы находитесь со своими героинями в реальной жизни?

ДАКОТА: Мы близки.

КРИСТЕН: Мы очень близки. Джоан живет в Нью-Йорке, но когда она приезжает в ЛА, или я еду в Нью-Йорк, мы встречаемся. Она та, кому можно позвонить, когда ты, распсиховавшись, сидишь в своём запертом номере отеля в Мехико-Сити и не можешь выйти на улицу, потому что там тебя убьют или ещё чего, и всё из-за съёмок в этом «большом» фильме.

ЭНДРЮ: Каком это «большом» фильме?!

КРИСТЕН: Да какая разница. Если ты не знаешь… я не собираюсь давать неуместные комментарии.

ЭНДРЮ: Тогда перейду к следующему вопросу. Вы обе снимались в нашумевших фильмах, а можете ли найти что-то общее между тем, что происходит в вашей карьере, и тем, через что прошли «The Runaways»?

ДАКОТА: И да, и нет. Работа в музыкальной индустрии и в кинобизнесе имеет много различий. А время, в которое жили и стали знаменитыми они, отличается от времени, в котором живём мы. Но есть общие моменты – все мы публичные люди, но уровень нашей знаменитости абсолютно разный. Когда ты музыкант, то это просто ты, а для актёра – это всегда его герой.

КРИСТЕН: Да… эм… и Джоан… эм… Бля, вот что я собиралась сказать?

ДАКОТА: Не знаю.

КРИСТЕН: Ведь что-то собиралась. Повтори ещё разочек свой вопрос.

ЭНДРЮ: Общие черты в вашей популярности … Как «The Runaways» проходили через это, и как проходите через это вы.

КРИСТЕН: Ах, да. Я вспомнила.

ДАКОТА: Здорово.

КРИСТЕН: «The Runaways» столкнулись с очень враждебным отношением к себе. Джоан кое-что сказала на фестивале «Сандэнс», на что я хотела подойти к ней и возразить - «Ты полностью ошибаешься». Она сказала, что не знает, поменялось ли сейчас отношение людей, и скорее всего вряд ли оно поменялось, а я думаю, что оно изменилось, хотя мы смотрим на это из разных коробок. Тот уровень критицизма, он изменился по отношению к девушкам.

ДАКОТА: И ненависть тоже.

КРИСТЕН: Да, ненависть, в смысле она и сейчас есть, но на другом, более поверхностном уровне. Сейчас говорят: «Ты мне не нравишься. Не хочу тебя видеть», понимаешь, что я имею в виду? Это ведь так неправильно. Но отношение точно изменилось, пусть даже немного, хотя мы по-прежнему заперты в своих коробках, из которых так хочется выпрыгнуть. Но это не… ладно.

ЭНДРЮ: Последний вопрос. Считаете ли вы, что сейчас действуют двойные стандарты по поводу того, как в этом бизнесе существуют актёры мужского и женского пола?

КРИСТЕН: Да определённо. Это так типично. Актёры жалуются, что им не достаются роли, крупные роли, написанные специально для них, они не думают, что незначительные роли тоже могут быть интересными, думают, что у них не будет зрителей.

ДАКОТА: У меня ещё недостаточно опыта, чтобы рассуждать на эту тему, я думаю, это ощущается, когда ты становишься взрослее. Но у меня есть опыт относительно того, что многие люди не хотят видеть тебя, совершающую определённые поступки.

КРИСТЕН: Да, они хотят, чтобы ты вёл себя определённым образом. А над парнями нет такого давления, хотя, может, и есть, но они могут спокойно отстраниться, и быть самими собой. А все девушки должны быть лишь милыми и весёлыми.