«Сага Сумерки: Новолуние» - вторая часть феноменально успешной серии Стефани Майер, роман между смертной и вампиром достигают нового глубокого и опасного уровня, также раскрывается внутренний конфликт о том, что Беллу Свон (Кристен Стюарт) преследует голос [Эдварда], поэтому история продолжается. Исследуя вековое соперничество между племенем Квилетов и вампирами, во главе которого стоит ее лучший друг, Джейкоб Блэк (Тэйлор Лотнер), и ее любовь, Эдвард Каллен (Роберт Паттинсон), Белла быстро узнает, что мир сверхъестественного, частью которого она хочет стать, таит в себе еще больше опасностей, чем раньше.

Как вынужденный вампир, от которого по всему миру падают в обморок миллионы женщин, Роберт Паттинсон работал без остановки, с момента подписания на первый фильм «Сумерки». После завершившихся съемок в «Саге Сумерки: Затмение», актер также надеется сняться в «Милом друге» и в «Свободных пленниках», прежде, чем возвратится для съемок заключительной части «Рассвета», ориентировочная дата падает на 2010г.

На пресс-конференции фильма, Роберт Паттинсон говорит о том, что привыкает к жизни в мире, где следят за каждым его шагом.

В.: На что это было похоже в прошлом году? Как ты контактировал с этим? Тебе сейчас более комфортно?

Роб: Я думаю, что это неизбежно, что тебе становится более комфортно. Ты все еще борешься против каких-то вещей. Нет ничего действительно страшного во франшизе непосредственно. Мне нравятся все люди, с которыми я работаю. У меня вообще мало разногласий по поводу сценария или в чем-то еще, в то время как мы работаем, особенно над «Новолунием». Все казалось таким расслабленным и легким. Я был на трех других съемках, с 14-ого января. У меня было три свободных дня. Я собираюсь быть на съемочной площадке весь следующий год. Я не знаю, является ли выполнение заданий и других вещей причиной того, что у меня не было длительного периода времени, свободного от работы. Я не знаю, как это на самом деле изменилось. Я все еще чувствую, что я почти точно такой же, и это возможно не очень хорошо.

В.: Ты можешь рассказать о работе с Крисом Вайцом, и как его наставления, которые он дал актерам, помогла тебе?

Роб: У меня никогда такого не было, не с одним режиссером. Это было 40 или 50 страниц, в дополнение к куче писем и е-майлам, пытаясь показать, что он был на том же самом этапе, как мы, и был полностью [связан] с нами, в создании фильма. И, он не отступал от такого отношения, на протяжении всего фильма. Вероятно, кажется смешным, сколько похвалы он получает. Я даже был с ним и его женой в Японии, и она как бы была «сыта этим по горло». Но, он похож на святого. Он - один из лучших людей, которых я когда-либо встречал, уже не говоря о режиссерах. Во многих отношениях она показывает в фильме. Он вложил [частичку] сердца, специально для продолжения франшизы. Он - просто великий человек для работы с ним.

В.: Ты появляешься в большей части фильма, как серия видений, ты вообще чувствовал себя оторванным от актеров? Ты сожалеешь, что тебя в фильме не больше?

Роб: Те сцены были самыми трудными сценами. Они не были тогда такими в действительности, но после того, как я увидел первый отрезок фильма, их изменили весьма немного для того, чтобы редактировать и уладить спорные вопросы. Это не Эдвард. Это - проявление одиночества Беллы и отчаяния. Это было всегда очень трудно. Я спросил Кристен: «Как ты будешь играть это?» Это ее инициатива, чтобы было так трудно [Белле]. Что касается одиночества, я всегда чувствовал себя немного отчужденным как персонаж, на протяжении всей серии. Я думаю, что так и должно было быть, и я не мог чувствовать что-то другое.

В.: Как выглядела сцена расставания Эдварда и Беллы в фильме?

Роб: Это было как то странно. Одной из главных вещей, что я чувствовал, было ожидание фильма людьми, и идеи фанатов серии о взаимоотношениях Беллы и Эдварда, и то, как их изображали. Это как вид идеальных отношений. Итак, играя сцену, где я разбиваю идеальные отношения, я чувствовал большой груз позади. Кроме того, это убрало страх перед мелодрамой. Это было подобно землетрясению, даже когда мы снимали это. И также очень походило на, «выход на сцену солнечного света», в конце. Ты мог по-настоящему почувствовать за собой взгляд наблюдавшей аудитории. Это было странно.

В.: Тебе когда-нибудь разбивали сердце, как делает Эдвард, когда оставляет Беллу?

Роб: Нет, не думаю.

В.: О чем были твои мысли, в то время как ты снимался в той сцене в Италии, где Эдвард показывает себя в солнечном свете?

Роб: Я просто пришел к пониманию этой сцены. Это один из самых близких моментов, который я по-настоящему почувствовал - эмоциональная связь людей к персонажу, потому что было очень много прибавлений, в виде фанатов «Сумерек», которые прилетели, чтобы быть на главной площади города. Именно этот один шаг в свет, был из тех моментов, с тех пор как прошел «Comic-Con», где я почувствовал на себе огромный вес ожидания и ответственность перед всеми людьми, которые настолько поглощены историями. Хороший момент. Это было очень волнующе, но я, наверно, по-настоящему прочувствовал своего персонажа так, как никогда не чувствовал, по всей серии, именно в тот момент.

В.: Если бы была борьба между Эдвардом и Джекобом, кто победил бы?

Роб: Я не знаю. Я думаю на самом деле факт - Эдвард победил бы, если я прочитал книги правильно. Таким образом, я могу держаться за это, для моего эго.

В.: Как ты относишься к борьбе между тобой и Тэйлором Лотнером?

Роб: Я слышал, на днях, что Тэйлор согласился на интервью, куда интервьюер собирался сражаться с ним. Я думаю, что никогда бы не согласился на это. И после просмотра видео боевого искусства Тейлора, когда ему было около 9 лет, я не хочу с ним связываться. Возможно, если бы у меня было бы какое-то оружие.

В.: Какими чертами характера ты поделился с Эдвардом?

Роб: Я думаю упрямством, в некоторой степени, в некоторых вещах. Он довольно убежден в своей правоте. Я весьма зациклен в каких-то вещах, а также я собственник.

В.: На каких?

Роб: У меня очень, очень конкретные идеи о том, как я хочу делать свою работу, и как я хочу быть воспринятым, вплоть до нелепости, иногда. Я не слушаю кого-либо еще. Именно поэтому у меня нет публициста или кого-то еще. Я не терплю, если кто-то пытается сказать мне, что я должен что-то делать, что иногда, возможно, является моей ошибкой. Мне нравится быть дотошным, и это весьма трудно, для актера, все контролировать. Хорошая вещь в серии «Сумерки» - то, что фильм действительно дает тебе намного больше контроля над «выпивкой» - это та небольшая вещь, которую я хочу иметь. Я полностью хочу контролировать это.

В.: Ты больше ценишь Эдварда, с каждым фильмом? Какие твои любимые моменты в нем?

Роб: Когда я прочитал «Новолуние», это дало мне идею о том, как его играть в первом фильме. В нем я соединил одно из множества, и это одно - «очеловечивание» Эдварда под себя. В первом фильме он все еще остается, с начала до конца, идеалистическим характером. Но во втором он делает ошибку, это признано всеми, включая его самого. Кроме того, он полностью подорван более сильными существами, и он подрывает эмоционально людей также. Это - то, что «очеловечивает» его.

С тех пор как я прочел эту книгу, я навсегда полюбил его как персонажа, и я попытался сыграть то же чувство по всем фильмам. Он - герой этой истории, который просто отказывается признать то, что он - герой, и я думаю, что это просто замечательно.

В.: Любовь играет такую важную роль в этих фильмах, а так много поклонников хотят, чтобы то, что происходит на экране, происходило и в реальной жизни. Как ты сможешь отличить влюбленность в реальной жизни в реальных женщин от влюбленности в актрису напротив?

Роб: Ты всегда должен помнить, что тебе платят. Есть много подтекста, которые приходят вместе с этим. Это - одно из главных отличий.

В.: Вы согласны с решением, что Эдвард появляется как видение, а не только как голос?

Роб: Я всегда волновался об этом. Даже прежде, чем мы начали снимать, люди задавали вопросы и высказывались: «О, ты волнуешься, что люди подумают, что в фильме недостаточно Эдварда?», но его же нет в книге. Я был так обеспокоен тем, что именно будет в случайных сценах. Был разговор, в начале, о том, чтобы показать мою предысторию в Южной Америке, где Эдвард ходит мрачный. Это было бы ужасно для меня, и я думаю, что это было бы катастрофой для фильма тоже.

Я боролся, насколько мог, чтобы держать моего героя ограниченным настолько, насколько было возможно, главным образом, потому что его не бывает в книге. Но тогда, в то же самое время, было страшно делать голос за кадром, потому что это могло закончить тем, что фильм бы выглядел очень убого. Я думаю, что мы оказались где-то посередине. Я не просто там. Я, как и предполагалось, играл эти видения и, если ты играешь это настолько реалистично, насколько возможно, это становится интересным, чтобы попробовать. В то время это было интересно для меня.

В.: Как Вы боролись за это?

Роб: Я просто говорил с Крисом. Он никогда не делал какие-то вещи только ради их выполнения. Он всегда был на стороне истории. Даже, когда все было отредактировано, добавляли и добавляли видения, вырезали последовательности появления. Многие из них, Крис вырезал без меня. Но, когда редактировали, я говорил: «Это будет более интересным и мистическим, если ты вырежешь больше этих кадров. Это становится более жутким и более реалистическим, если будет меньше этих видений». Наличие переднего плана кадра может смотреться по-другому. Оно становится фиксированным изображением, которое не интересно.

В.: Эта франшиза сделала тебя прибыльным лидирующим человеком. Как это изменило твою карьеру, и где ты хочешь быть через пять лет?

Роб: Я не знаю. Я сделал только один фильм вне серии - «Помни меня». Он выйдет в следующем году. Но даже этот фильм снимался в той же самой студии. Я еще «слеп», на счет моей реальной экономической жизнеспособности, за пределами саги, но это уже другое. Ты получаешь предлагаемый материал, о котором ты даже не мечтал, и который тебе не предлагали прежде, но это страшно, потому вам не нужно ничего [делать] для прослушивания. Ты просто думаешь: «Я не хочу сниматься в том фильме, где я, являюсь причиной, почему оно сделано».

Это - страшная ситуация, во многих отношениях. Ты подвергаешь сомнению самого себя. Еще до «Сумерек» я снимался в любом фильме, в каких была возможность, и пытался сделать лучшие из них впоследствии. Теперь, от тебя ожидают, что с приходом в фильм, ты обеспечишь не только прибыль, но и производительность также. Люди говорят: «Ты не можешь просто бездельничать. Мы нанимаем тебя, чтобы ты был звездой и актером». Это трудно, и это страшно.

В.: Не то, о чем ты мечтал, когда начинал карьеру?

Роб: Когда у тебя нет за спиной опыта в «большом» фильме, и ты не прибылен, все говорят: «Он не достаточно принесет прибыли», так что ты не можешь получить роли, которые ты хочешь получить. А потом, когда ты снимаешься, особенно в таком фильме, как этот, где есть конкретная аудитория, люди начинают думать: «О, ты должен встретиться с этими зрителями. Ты должен сделать это или то. Ты должны пойти по определенному пути». Существуют некоторые плюсы в этом, в то время, когда никто не смотрит твои фильмы, а ты получаешь часть, ты можешь делать все, черт возьми. Вот как оно есть. Таким образом, есть хорошие и плохие моменты, в любом случае.

В.: Со всем, что у тебя происходит теперь, как ты держишь свою жизнь размытой?

Роб: Это - только размытость. Есть случайные моменты, которые выделяются, но я работал так много в этом году, что это похоже на то, что я живу в другой реальности. Часы на съемочной площадке также длинны, как у врача, и каждый врач, с которым я когда-либо говорил, говорит ту же самую вещь, что ты понятия не имеешь, что происходит вне работы. Ты вдали от своей семьи и друзей, и все такое.

В.: Произошло ли что-нибудь смешное, за то время когда вы встречались с фанатами?

Роб: Да, много раз. Недавно, у меня было небольшое общение с людьми, потому что сейчас больше безопасности и прочее на съемочной площадке. Но, мне всегда смешно, взрослые люди подходят. Была женщина, которая подошла ко мне на днях, которой, должно быть, было 90 лет. Это очень необычно. И говорит то же самое, что и 12-летняя девочка.

В.: Когда ты снимаешься в романтических сценах, о чем ты думаешь?

Роб: Это странно. Я продолжаю слышать высказывания людей: «Накачайте весь фильм экшеном, тогда его придут посмотреть и парни», но это смешно. Это все равно, что сказать, что ребята не могут оценить романтику. Я не думаю, что ты можешь то же самое сказать об «Унесённых ветром». Я смотрел «Титаник», и я не думал: «О, это фильм для девчонок».

Особенно на «Новолунии», и фактически в целой серии, я никогда не играл, думая: «О, я снимаюсь в серии фильмов для девочек, и я делаю все это только для девочек». Я не чувствую, что я делаю это для оживления «Tiger Beat» [амер. фан магазин], каждую неделю. Мне нравится сниматься в романтичных сценах. Я чувствовал, что основная сюжетная линия в «Новолунии» очень душераздирающа и правдива. Я не думал, что я делал что-то, только ради романа. Я думал, что в большинстве случаев это была действительно печальная история.

В.: Правда, что ты романтическая личность, в реальной жизни? Какой самый романтический поступок, который ты когда-либо делал?

Роб: Я сделал не так много романтичных вещей, в моей жизни.

В.: Ты когда-нибудь пел кому-нибудь серенады?

Роб: О, нет! Я не думаю, что это было бы романтично. У тебя должно быть так много смелости, чтобы сделать что. Боже! Я, правда, не могу вспомнить об какой-то одной романтичной вещи, которую я когда-либо делал. Это ужасно.

В.: Вы когда-либо дарили кому-нибудь цветы?

Роб: Да, дарил. Я положил цветок в ее шкафчик, когда мне было 15 лет. Эту девочку звали Мария. Возможно, мне было 14. Она думала, что это было от кого-то другого, а другой парень заявил об этом, что было просто замечательно.

В.: Каково было наблюдать за преображением Тэйлора физически?

Роб: Я не видел Тейлора до этого совсем чуть-чуть, прежде чем мы начали съемки, поэтому, когда он вернулся, у меня была такая же реакция, как и у всех других. Я подумал: «Теперь я должен пойти в спортзал».

В.: Каково это было развить романтический треугольник?

Роб: Это было странно, потому что мы почти не снимались в сценах с Тэйлором. Мы только делали сцены вначале и в конце, и у него была своя основная сюжетная линия, развивающаяся без меня, которая довольна, интересна, поэтому я и понятия не имел, куда шла его работа. Это не было конкуренцией или чем-либо еще. Он был независим. Между тем, в «Затмении» мы все время делали сцены вместе с Беллой. Это действительно показывает динамику в том фильме.

В.: Какой твой любимый фильм о вампирах за все время, и почему?

Роб: Я, правда, не знаю. Я всегда думаю неправильно о людях. Я буду как, Итан Хоук в «Интервью с Вампиром», и кто-то скажет: «Он не вампир». Вот и связь. Мне действительно очень нравится Уэсли Снайпс (в Лезвии). Я думаю, что он велик.

В.: Какая самая странная или самая смешная вещь, которую вы когда-нибудь читали или слышали о себе?

Роб: Недавно, один журнал писал на обложке, что я был беременен. Я просто сказал: «Ничего себе!» И, это было без тени намека на иронию или на что-нибудь еще. Я действительно не знал, что делать с этим. Я даже не знаю, считается ли это клеветой, потому что они могут просто сказать: «Ну, это явная фикция», но это написано в журнале научной литературы. Я видел пару комментариев на высказывание статьи: «Вот почему он всегда носит куртки. Он хочет скрыть это слоями».

В.: Как ты сохраняешь баланс между сообщениями фанатам и общественности, кто ты, за пределами существования Эдварда, а также сохранением своей личной жизни?

Роб: Я думаю, что вы просто делаете свою работу. Это - такая опасная вещь, давать интервью. Я стараюсь ограничить количество интервью, которые я даю. Никому это не интересно, особенно когда ты ничего действительно не говоришь. И я не хочу занять особенное место в обществе. Таким образом, я думаю, единственная вещь, которую вы можете сделать, это организовать рабочие места и смотреть, отвечают ли люди за это.

Но, я всегда держусь за факт, что я действительно не знаю, кто я, так что, надеюсь, я не буду разорван из-за этого. Я просто полное невежество в этом. Я действительно никогда не боролся с этим, вплоть до недавнего времени. Я должен прекратить говорить о своей низкой самооценке, люди начинают верить этому. Они будут говорить: «Этот парень - идиот», то есть я попытался остановить все это.

В.: Вас удивила замена Брайс Даллас Ховард в фильм «Затмение», за место Рашель Лефевр?

Роб: Да, это был шок, но она прекрасна. Она действительно, правда, хороша.

В.: Вам сказали предварительную дату, когда ты будешь сниматься в «Рассвете»?

Роб: Я думаю, предварительная дата «Рассвет» падает на следующий год. Я так думаю. Но они могут все изменить.

В.: В каких кинофильмах вы поучаствуете в 2010г.?

Роб: В зависимости от того, как пойдут дела, я снимусь в фильме «Мой милый друг» в феврале, который является адаптацией романа Ги де Мопассана. И также, надеюсь, в Вестерне с Рейчел Вайс и Хью Джекманом «Свободные Пленники», это рядом там же. Они должны попытаться проработать весь график и материал.

В.: Кого ты играешь в «Свободных Пленниках»?

Роб: Я играю ребенка, которого похищает [племя] Команчей, когда ему было четыре года, и они его воспитали. Его мать тратит всю свою жизнь, пытаясь найти меня и мою сестру, и когда она находит нас, мы не помним, кто она, и ничего из Западной культуры, в которой мы росли. Они говорят о [племени] Команчей, весь фильм. Ты не можешь быть дальше от Эдварда, чем в этой роли.

В.: Не потому ли вы взялись за это?

Роб: Нет, я правда принял это предложение после того, как я снялся в «Сумерках», летом, только спустя несколько месяцев после того, как я закончил. Это было действительно прежде, чем что-либо случилось, так что я не думал об этом. Это был просто обычный сценарий, и это напомнило мне «Гиганта», который является одним из моих любимых фильмов. Я думаю именно поэтому, что я взялся за него.

В.: Джеймс Дин - один из твоих любимых актеров?

Роб: Один из любимых, да.

В.: Нужно ли тебе изучать Команчей для роли?

Роб: Да.

В.: Было ли у тебя время для музыки?

Роб: Я еще пробую с этим.

«Сага Сумерки»: Новолуние премьера в кинотеатрах 20-ого ноября 2009г.