Как же мне хотелось, чтобы Джейкоб Блэк был моим братом, родным братом, чтобы я могла иметь на него хоть какое-то законное право, но при этом меня не за что было бы упрекнуть. Ей-богу, я никогда не хотела использовать Джейкоба, но, видимо, всё же использовала – как иначе объяснить охватившее меня сейчас чувство вины?
Более того, я никогда не собиралась его любить. Единственное, что я знала точно – и эта уверенность засела у меня глубоко под ложечкой, она пропитала насквозь каждую мою кость, всё тело от макушки до пяток, она жила внутри моей пустой груди – так это то, что любовь дает кому-то власть сломать тебя.
Меня сломали так, что починить невозможно.
Но Джейкоб был нужен мне сейчас, нужен, как наркотик. Я опиралась на него, как на костыль, слишком долго и сблизилась с ним так, как не собиралась сближаться больше никогда и ни с кем. Теперь мне невыносима была его боль, но и не причинять ему боли у меня не получалось. Он думал, что время и терпение изменят меня, и, хоть я знала, что он в корне не прав, я также знала, что позволю\дам ему попытаться.
Он мой лучший друг. Я всегда буду любить его, и этого никогда, никогда не будет достаточно.

ОМЕ, я уже забыла, как Белда меня бесит, а ты напомнила.
Вот этот опус... здесь нет ни единого слова заботы о другом человеке - одно: я, мне, моим, иметь, законное право... эта девушка не видит никого и ничего, кроме одних своих пустопорожних переживаний... читаю, и не сочувствую, ни капли... И еще главное написано так... до самого позвоночника... боль пронзила... чуть замертво не упала... страдание неимоверное... тьху! Терпеть не могу нытье.

Боюсь, что мне не понравиться...