Во-первых моя подпись: Я потрясла головой,рассыпая каскад снежных хлопьев.
Поймав одну "снежинку",я присмотрелась.Птичий пух!
- Почему я покрыта перьями? – смущено спросила я...
Он нетерпеливо выдохнул.
— Я кусал подушку. Или две.
-Пикапчик,мне тебя не хватает...
Что, бесцеремонно пялиться уже вошло в правила приличия? Или правила приличия на меня больше не распространяются?
Броня. Восемнадцать тонн брони.Ракетонепробиваемое стекло?Миленько.Пуленепробиваемое,значит не котируется?
-Пикапчик,мне тебя не хватает...
И тут же другие, отчетливые мысли: его лицо, когда я впервые открыла глаза навстречу своей новой жизни, бесконечному рассвету бессмертия… первый поцелуй… первая ночь…
— Ты такая мелкая, но раздражать умеешь по крупному.
Наши жизни были единым целым. Погибнет один из нас – умрет другой. Если он погибнет, то я не собиралась жить дальше. Если умру я, то он тоже не собирался жить дальше, также как и я.
– Ты всегда был мне родным, – возразила она.
Я скрипнул зубами.
– Плохой ответ.
– А какой хороший?
– Ну, вроде: «Джейкоб, я кайфую, когда тебе фигово».
— У нас уйма времени, чтобы потренироваться, — напомнила я.
— Вечность, потом еще вечность и еще вечность!
— По-моему, так и должно быть.
И мы с упоением предались первому невыразимо прекрасному мгновению нашей вечности.
— Теперь ты точно знаешь. — Я пожала плечами. — Никто никогда никого не любил сильнее, чем я тебя.
Раньше на свете существовал только один человек, без которого я не смогу жить. Теперь их двое. Это не значит, что моя любовь раскололась пополам и поделилась между ними, нет. Наоборот, сердце как будто стало вдвое больше, выросло, чтобы вместить и ту любовь, и эту. Наполнилось любовью до краев.
С Эдвардом могло не быть последней великой сцены прощания, и я не планировала её. Сказанные слова могли быть последними. Это было бы то же самое, что печатать слово «Конец» на последней странице рукописи. Так что мы не сказали ничего друг другу, но не отходили друг от друга ни на шаг. Где бы ни застал нас конец, он не застанет нас порознь.
Несмотря на то, что он вампир, у него была самая прекрасная душа, еще прекраснее, чем выдающийся ум, несравненное лицо или великолепное тело.
Как же глупы люди, если позволяют какому-то крошечному различию между ними разрушить их счастье.
Больше всего на свете мы хотим того, чего не можем получить.
— Мама часто роняла его в детстве, — подумала Ли.
— Видимо, на голову.
— А ещё он грыз решётку от кроватки.
— Наелся свинцовых белил?
— Похоже.
Что, бесцеремонно пялиться уже вошло в правила приличия? Или правила приличия на меня больше не распространяются?
Интересно, я умру, если пущу себе пулю в висок? Или придётся мозги от стен оттирать?
Что тебе нужно? Может сердце? Валяй. Возьми моё. Забери всё то, что я в себе ненавижу.
Я знал только одно — что каждую проведенную с ней секунду только собирался добавить к часам боли, которые будут позже. Сродни наркоману с ограниченным запасом наркотиков. Для меня наступил день их подсчета. Чем больше я возьму сегодня, тем будет труднее, когда запас кончится.
— Белла, это Карлайл. Что случилось?
— Я.. Меня беспокоит Эдвард. Скажите, у вампиров бывает ступор?
В голове только одна счастливая картинка — я качаю на руках изумительно красивого младенца с зелеными, как у Эдварда глазами.
Мир перевернулся после того самого первого толчка. Раньше на свете существовал только один человек, без которого я не смогу жить. Теперь их двое. Это не значит, что моя любовь раскололась пополам и поделилась между ними, нет. Наоборот, сердце как будто стало вдвое больше, выросло, чтобы вместить и ту любовь, и эту. Наполнилось любовью до краев.
Здесь должно быть какое-то другое объяснение. Что-то не в порядке со мной. Какое-нибудь странное Южно-Африканское заболевание с признаками беременности, только ускоренной…
Жизнь — дерьмо, и все мы сдохнем.Жаль мне последнее не светит
— Нет! Конечно, я не беременна! – мне хотелось ткнуть Эдварда локтем под ребро, но я знала, что толку от этого не будет никакого, только синяк себе заработаю. Я ведь предупреждала Эдварда, что люди сразу же решат именно так! Какая еще может быть причина, чтобы выходить замуж в восемнадцать лет? (Его ответ заставил меня выпучить глаза от удивления, он ответил: «Любовь». Ага, конечно.)
— Беги отсюда, пока ты еще можешь, — угрожающе прошептала я.
— Перестань, Беллз! Несси я тоже нравлюсь, — настаивал он.
Я замерла. Мое дыхание остановилось. Позади себя я услышала звук, говоривший о том, что они встревожились.
— Что… как ты назвал её?
Джейкоб сделал еще один шаг назад, пытаясь выглядеть робким.
— Ну-у-у, — пробормотал он, — то имя, что я сказал, это вроде как прозвище и…
— Ты дал моей дочери прозвище как Лох-Несскому чудовищу? — заорала я.
Я боялась неизвестности.
Особенно во французском нижнем белье.
Господи, да она сделает все, чтобы настоять на своем. Ну конечно, умереть ради того, что бы монстр выжил. В этом вся Белла.
Когда у тебя есть вечность, ты можешь просмотреть каждую соломинку в стоге сена, одну за другой, пока не найдешь иголку.
Нет закона, если нет наказания, нет наказания, пока нет палача. 
Он был прав — она занималась самобичеванием, причем ранила и его чувства тоже. Девочка была типичной мученицей. Она действительно должна была родиться в другом веке. Должна жить в прошлом, и отдать себя на сьедение хищникам, найдя для этого весомую причину.
Я уверена, у вас будет отличный медовый месяц — разобьете лагерь в аэропорту и будете ждать следующего рейса.
— Ложись спать. Завтра у тебя важный день.
— Спасибо, что напомнил! Теперь я окончательно упокоилась.
— Встретимся у алтаря.
— Я буду в белом.
Я криво улыбнулась огромному вампиру.
— Привет, Феликс.
Феликс засмеялся.
— Ты хорошо выглядишь. Бессмертие тебе к лицу.
Самое смешное, что чем больше я понимал весь идиотизм того, что делаю, тем меньше оставалось для меня возможностей себя остановить. Я наверное мазохист.
— Знаешь, как можно утопить блондинку, Розали? — спросил я у нее, даже не утруждая себя повернуться к ней. — Положить зеркало на дно бассейна.
Знаете, плохи дела, когда ты чувствуешь вину за то, что был груб с вампирами.
Если ты не видел ада, это еще не значит, что его нет.
Я вздохнула еще раз и расслабилась,
— Ух, теперь я поняла, что все имели в виду. Ты воняешь, Джейкоб! 
Любовь — это богатство, которое ты можешь иметь только в том случае, когда все враги твои истреблены. До этого же, каждый кого ты любишь – заложник, ослабляющий твое бесстрашие и подкупающий трезвость твоего рассудка.
Было похоже на то, что он целовал её, прикладывал свои губы к её горлу, к запястью, к внутренней части её руки. Но я слышал, как её кожа разрывалась, когда он прокусывал её зубами, снова и снова, внедряя свой яд в её тело везде, где мог достать.
Почему я не смог просто уйти? Ах да, я же идиот.
Если ты любишь своего убийцу — выбора нет.
Нельзя бежать, нельзя сражаться.
И это всего лишь малая часть того,чего бы я хотела сюда написать.А если бы было реально скопировать сюда всю книгу,я бы именно так и сделала!!!
Шутки Джейка-незабываемы!!!!!!!!!! 
"Розали,знаешь,как можно утопить блондинку?...Положить зеркало на дно бассейна" 
♥
♥
