История жанровой фотографии в России уходит корнями в конец XIX века, когда первопроходцы уже достаточно отшлифовали свое мастерство на студийных портретах и немало потрудились в лабораториях для усовершенствования технической стороны фотопроцесса.
Стоит отметить, что на ранних этапах развития жанровая фотография в России представлена в основном репортажными сериями и вызывает больше документальный интерес, нежели нравственно-эстетический. Ярчайшим представителем дореволюционной школы фоторепортажа является Карл Карлович Булла, чья жизнь и профессиональная деятельность заслуживают отдельного внимания, ведь он прошел путь от простого курьера в фирме по продаже фотопринадлежностей «Дюнант» до фотографа Министерства императорского двора и Управления санкт-петербургского градоначальника.


Однако в данной статье нас интересует его участие в развитии репортажной и жанровой фотографии в России, поэтому первой важной датой в биографии Карла Буллы будем считать 1886 год, когда Министерство внутренних дел выдает фотографу «разрешение на право производства всякого рода фотографических работ вне дома: на улицах, квартирах и в местах ближайших окрестностей Петербурга».


Будучи к тому времени владельцем самого модного и дорогого фотоателье в центре Петербурга, Карл Булла не спешит воспользоваться данным разрешением — он слишком загружен работой и увлечен коммерческой съемкой, у него нет ни времени, ни желания снимать для себя и для искусства. Все меняет 1894 год, когда становятся официально разрешены бланки открытых писем (проще говоря, открыток) частного изготовления в стандарте Всемирного почтового союза. Карл Карлович не упускает возможность лишний раз заявить о себе на международном уровне, он с особым усердием и трудолюбием берется фотографировать то, что может быть интересно не только узкому кругу людей, но и привлечет внимание общественности. Невозможно перечислить все темы его фоторепортажей: это и светская хроника, и освещение всех значимых исторических событий, и бытовые сцены из жизни петербуржцев, и снимки, сделанные в производственных цехах, и сцены из церковной жизни, и многое другое. Фотограф интересовался всем и брался за любую работу.
Рекламное объявление 1912 года гласило: «Старейший фотограф-иллюстратор К. К. Булла занимается фотографированием для иллюстрированных журналов на злобу дня. Снимает все, в чем только встретится потребность, везде и всюду, не стесняясь ни местностью, ни помещением, как днем, так и во всякое вечернее время при искусственном свете». Это говорит о его небывалой энергии и полной отдаче своей профессии, именно эти качества позволили фотографу добиться такого успеха.


Карл Булла оставил уникальный фотоархив. Это богатейшее документальное наследие, по которому вполне можно изучать историю отечества начала XIX века. Однако эти фотографии сложно назвать жанровыми. Да, они ярко характеризуют особенности того времени, да они повествуют о жизни разных социальных слоев, да, они дают некоторое представление о традициях и духовных ценностях наших предков, однако в большинстве своем они лишены эмоциональной составляющей и не приносят эстетического наслаждения, не вызывают каких-либо чувств и не дают пищи для размышлений. Они носят познавательный характер и по праву называются репортажными. Репортаж — это уже история, но еще не жанр.
Советский период подарил нам величайшего мастера репортажной и жанровой фотографии, изобретателя новых совершенно немыслимых ракурсов, человека, вдохнувшего новую жизнь в документальную репортажную съемку, — Александра Родченко. Родченко, отдаляясь от бытовых тем, старается придумать новый способ донести до окружающих важные исторические и социальные моменты. Его сюжеты полностью осмыслены, они несут в себе некоторую задумку и заставляют зрителя совершенно по-иному подойти к их восприятию, фотографии Родченко необходимо не только смотреть, но и понимать.


«Когда мы стали сканировать не отпечатанные прежде пленки, стало видно, что Родченко снимает фотографию, а в уме у него кино», — говорит автор-составитель монографии «Александр Родченко. Фотография — искусство» Александр Лаврентьев. Любопытно отметить, что восприятие фотографий Родченко в советское время и сейчас может сильно различаться в первую очередь по идейным соображениям.
Взять, к примеру, фотографию 1934 года «Два поколения», она как бы состоит из двух частей: на переднем плане мальчишки расположились на траве и общаются между собой, совершенно не обращая внимания на стройных, подтянутых парней-спортсменов, которые выстроились в шеренгу на заднем плане. Вот как «расшифрован» замысел фотографа в статье, опубликованной в 1986 году в журнале «Советское фото» №6: «Физкультурники, ладные парни в майках и трусах, показаны на заднем плане — они как бы служат напоминанием об излюбленной теме репортера, который в 1930-е годы не раз обращался к этому сюжету. А на переднем плане мы видим трех мальчишек: они оживленно беседуют о чем-то и не очень-то реагируют на происходящее. Намеренное снижение темы, ее обытовление вкупе со снайперски найденным названием снимка передают мысль фотографа: сегодняшние беззаботные мальчишки завтра станут такими же стройными, подтянутыми, сильными юношами».


Казалось бы, странная интерпретация, если снижение темы, то мысль должна идти в противоположную сторону, то есть от спортсменов к мальчишкам — например, что спортсмены устали стоять в шеренге и хотят точно так же поваляться на газоне и поболтать на отвлеченные темы в свое удовольствие. Однако советская идеология никогда не позволила бы интерпретировать фотографию таким образом, и похожее идеалистическое описание сопровождало многие советские жанровые снимки.
В довоенное время были также популярны бытовые фотоочерки о жизни рабочих и колхозников. В погоне за интересным и нужным сюжетом фотографы шли на всякого рода ухищрения, вплоть до фальсификации реальных событий, и прибегали к постановочной репортажной съемке. В 1950-е и 1960-е годы резко возрастает интерес к жанровой фотографии, вместе с тем быстро развивается советское производство камер, оптики и фотоматериалов, что делает фотографию доступной для широких масс. На пленку фиксируется все, всегда и везде, фотолюбители выходят на охоту за интересными сюжетами, стараются подловить нужный момент, застать событие в своей кульминации.


Репортажная часть потихоньку отходит на второй план, вперед вырывается эмоционально окрашенная и динамичная жанровая составляющая. Фотография становится большой площадкой для творческой самореализации, появляются понятия «фотоискусство» («советское фотоискусство») и «фотохудожник». Открываются многочисленные фотокружки и фотообщества, на базе которых проводятся выставки, устраиваются лекции и семинары, печатаются фотожурналы и тематические сборники фотографий. Среди представителей советской и постсоветской жанровой школы можно выделить таких замечательных фотохудожников, как Игорь Мухин, Александр Лапин, Юрий Рыбчинский, Виктор Ахломов и еще много имен, чьи фотографии могут вызвать улыбку или заставить поморщиться, разбудить чувство жалости или спровоцировать на спор — одним словом, окатить волной эмоций, что, собственно, и требуется от жанровой фотографии.


В современную эпоху технического прогресса, когда цифровая фототехника открывает новые горизонты и на жесткие диски компьютеров гигабайтами сыплются фотоизображения любой тематики, сделанные со всех мыслимых и немыслимых ракурсов, способные проиллюстрировать событие в самых подробных деталях; когда кажется, что все уже снято и переснято по многу раз, а то, что еще не снято, непременно воссоздается искусственным путем в фотостудиях и на выездных костюмированных фотосессиях…, жанровая и репортажная фотография в России выходит на совершенно иной уровень. На этом уровне нельзя забывать ни о единой детали, все должно быть идеально: ракурс, композиция, свет, резкость, сюжет, настроение — иначе кадр не оценят или оценят, но не запомнят. А для жанрового фотографа положительная оценка массового зрителя является тем стимулом, который позволяет жанровой фотографии не стоять на месте, а двигаться вперед и выходить на новые занимательные этапы развития.