В: В жизни вы совершенно не похожи на Лафайета. Много ли нужно чтоб физически перевоплотиться в вашего героя? О: Ну, на мне, например, намного больше макияжа, чем на любой девочке в нашем шоу. Сначала меня красили всем, чем могли – и глаза, и губы. Как-то мне это не особо шло, и со временем эволюционировало в то, что вы видите сейчас.
В: Как насчёт причёски Лафайета в этом сезоне? Ирокез – ваша идея? О: (шепотом) Да, это была моя идея. Я просто подумал, раз у него появился парень, ему захочется чего-то более живенького.
В: Образ Лафайета с кого-то списан? О: Мама вдохновила меня: его дух, его сила, его женственность, его мужественность, его жестикуляция, даже его причёски списаны с неё. Как-то один из моих друзей увидел фото Лафайета и сказал: «Чувак, да он же выглядит как твоя мать!» Я совершенно не похож на маму, разве, что когда я в образе Лафайета. Вообще-то я вылитый отец.
В: Как натурал, скажите, вы были беспокоились, чтобы не сделать стереотипного гея из вашего эксцентричного героя? О: Да, очень беспокоился по этому поводу. Я не хотел обидеть никого из геев. Хотел сделать достоверного человека, а не общее представление о них.
В: Вы думаете, мы увидим однополый брак в «НК», у Лафайета или Тары? О: Я не думаю, что Тара лесбиянка, скорее это просто у неё такой период в жизни. А Лафайет? Он не из тех, кто «женится». Он из тех, кто плывёт по течению и не хочет быть отягощён ядром на цепи как у каторжника.
В: Ваш консервативный отец изменил своё отношение к Лафайету? О: Он работает в мясоконсервной компании и читает псалмы в церкви; мой отец - настоящий мужик. Поэтому видеть своего сына вот таким ему неловко. Всё, что противоречит его библейской природе, было запрещено у нас в доме – сериалы про вампиров, всё, что касалось секса. Поэтому не только от меня ему неловко. Хотя он меня по-своему поддерживает (хихикает): включает «НК», но не садится её смотреть.
В: В этом сезоне у Лафайета есть парень. Что всё это ведьмовство сделает со стабильностью, которую он, наконец, приобрёл? О: Я думаю, это немного пошатнёт их отношения, потому что Иисус ведьма, а Лафайет не хочет иметь с этим ничего общего. Если честно, то это мир, которого он боится. В прошлом сезоне мы поняли, что это из-за его матери, потому, что она может оказаться чем-то сверхъестественным в мире ведьм. Но это их с Иисусом одновременно и сближает. Пока они совершают плаванья по этому миру, с ними будут случаться всякие вещи и нужно будет друг друга защищать.
В: Лафайет и драматизм неразлучны. О: Это точно. В этом рецепт успеха от Алана Болла. Ведьмы принесут очень много драмы в жизнь всех героев. Именно они из всех сверхъестественных существ будоражат сезон.
В: Пока, самым травмирующим моментом для Лафайета был эпизод во втором сезоне, где он был скован цепями как раб у Эрика. Один из наших читателей спрашивает, как вы себя тогда чувствовали? О: У меня дома была вечеринка по случаю премьер, и один из моих друзей просмотрев этот эпизод, сказал: «Ты выглядишь как Синке из фильма «Амистад». Но именно в этом весь Эрик – он всех приковывает в подвале. Да, мне было неудобно, но это совсем не имеет ничего общего с расизмом. Если бы я почувствовал, что это всё неправильно, я бы совершенно точно сказал: «Алан, я не хочу этого делать».
В: В прессе проскочила информация, что Кевин Алехандро, который играет Иисуса, будет сниматься в главной роли в сериале «Закон и порядок: специальный корпус». Не означает ли это конец отношений ваших героев? О: Нет, потому что если вы знаете Кевина, то в курсе, что у него всегда параллельно две работы. Он единственный из всех моих знакомых актёров, кто может регулярно сниматься в двух сериалах одновременно [в прошлом году вторым сериалом был «Южная территория»]. В этом он похож на Лафайета, у которого вообще три работы, или как тот ямаец в Living Color skit. Именно это я ему и говорю: «Ты должно быть ямаец». А он отвечает: «Нет, я женат».
В: У вас было не лёгкое детство, вы выросли под опекунством государства. Можете объяснить, что это значит? О: У моей матери был очень трудный период после смерти её брата. Ей нужно было время. И опекунство над нами (Эллисом и его братом с сестрой) больше никогда официально не отдавали родителям, поэтому мы остались под опекунством государства, что в принципе было хорошо, потому что мы получали довольно внушительную финансовую помощь. Часть времени я жил с бабушкой в Алабаме, но большую часть у тётушки в Чикаго.
В: А потом в возрасте 17 лет вы стали морским пехотинцем. О: Да, было такое! Это был как побег оттуда, где я жил. Но никто не предупредил меня, что как только ты становишься военным, ты становишься их собственностью. Поэтому я быстро поменял эту ситуацию.
В: Это можно сделать? О: Я подумал, что нужно срочно перевестись в запас, потому что понял, что не мог делать одно и то же 365 дней в году. Поэтому я долгое время создавал им кучу проблем, например, отращивал бороду и отказывался её сбривать, пока мы не нашли общий язык. Ты даже на выходных себе не принадлежишь!
В: А как вы попали в актёрскую школу Juilliard? О: До 21 года я вообще об этом не помышлял. Но однажды я проснулся и подумал: «А чем бы мне заняться?» Я всегда увлекался актёрской игрой. А когда мне захотелось стать серьёзным актёром, одна девушка сказала мне: «Тебе нужно в Juilliard». И я согласился. (смеётся). Подумать не мог, что будет так трудно поступить.
В: Ещё один наш читатель хочет узнать какие у вас тогда были отношениях с однокурсницей Рутиной Уэзли, которая сейчас играет Тару в «НК». О: К сожалению, тогда в Juilliard было мало темнокожих студентов. Поэтому, когда ты туда попадал, ты заводил дружбу со всеми остальными темнокожими ребятами. Я и Рутина были и до сих пор есть ближе, чем все остальные: я люблю Рутину, а Рутина любит меня. Она даже целых 30 секунд встречалась с моим лучшим другом, поэтому через него я её лучше узнал.
В: Мы только, что брали у неё интервью, и она действительно такая милая, не в пример несдержанной и взрывной Таре. О: Знаете что? Я как-то так же сказал в интервью, так она на меня разозлилась. [высоким голосом.] «Я как Тара! Я могу быть сильной, Нелсан!» Может ли она быть сильной? Да, но это будет много ей стоить. Я в том смысле, что если на неё накричать, то она расплачется.
В: А какой вы были в актёрской школе? О: Я был тихий. Если мне действительно было что сказать, я говорил. Мне просто было не интересно говорить хоть бы что. И это было проблемой для моих преподавателей. Они говорили: «Никто не захочет с тобой работать. Ты слишком загадочный». И они были правы. Поэтому на втором курсе я начал больше говорить. И стал злым чернокожим парнем!
В: Рутина нам сказала, что это вы привнесли слово "hooker" (шлюшка) в лексикон Лафайета. Откуда это взялось? О: От женщин с юга. Это они называют друг друга шлюшками.
В: Когда вас встречают люди, они вас называют шлюшкой? О: Нет, не называют. Просят, чтоб я их так назвал.
В: Вы так же драматург и завоевали награду Lincoln Center's Martin E. Segal Award за пьесу «Уродина», вдохновлённую гибелью вашей беременной сестры от рук вашего зятя. О: Это история любви на фоне ситуации домашнего насилия. Моя пьеса – это отчасти социальная реклама против распространённого сейчас насилия в семьях. Знаете, моя сестра очень любила того мужчину. У них уже был один ребёнок. Она даже боролась с нашей семьёй, чтобы сохранить свои с ним отношения. Поэтому я хотел отдать должное тому, что она имела. Мне совсем не нравился тот парень, но я знал свою сестру. Я знаю, что она выйдет из врат рая и скажет [Орёт высоким женским голосом.]: «Почему ты так всё изобразил?!» Её муж целый год из их отношений просидел в тюрьме. Я читал их любовную переписку, она очень поэтична. На её основе я написал сценарий, который назвал «Птица в доме». Очень надеюсь, что когда-нибудь его экранизирует НВО.
Перевод: littlesis
Источник 
